Но Эммануэль Макрон так и не решился.
Два дня, развесив уши, я слушал Эммануэля Макрона. И поражался: слово «суверенитет» президент Франции повторил раз сорок, не меньше. А уж как он, оказывается, любит международное право вообще и Совет Безопасности ООН в частности! И готов отстаивать интересы бизнеса и французов везде, где только можно.
«Вот ведь как припекло», — подумал я. Глядишь, так и построим единое экономическое пространство от Лиссабона до Владивостока.
Он был мягок, когда его спрашивали о результатах расследовании по сбитому над Донбассом «боингу», не очень настаивал на освобождении Сенцова и пообещал обязательно приехать на чемпионат мира, если французская сборная войдет в финал. Что, говорят эксперты, вероятно.
То есть, проигнорировал требование знаменитых правозащитниц из Pussy Riot, в свое время пострадавших от кровавого путинского режима. «Что он себе позволяет?» — продолжал я удивляться про себя, слушая этого регионального командира-глобалиста.
Эммануэль Макрон не стал горячо возражать против полушутливого предложения президента РФ обеспечить безопасность Европы, если США ей в этом откажут. А должен был.
В общем, я его прямо не узнал.
Но потом поговорил со знающими людьми и вздохнул с облегчением: все нормально, это просто такая простодушная хитрость. Он говорит то, что от него хотят услышать в России. В Китае будет рассказывать о преимуществах коммунизма. В Америке — о перспективности протекционизма. А если каким-то чудом окажется во Львове, то может вполне задвинуть что-нибудь приятное о фашизме с человеческим лицом.
Так нынешнее молодое поколение глобалистов-лидеров представляют себе дипломатию.
Но при этом они остаются до мозга костей глобалистами. То есть, абсолютно преданными сюзерену, даже если сюзерен их кидает или принимает абсолютно антиевропейские решения. Просто эти решения должны быть завернуты в яркую обертку.
Такое объяснение макроновской риторики отогнало странные мысли. Почти все. Осталась одна, совсем маленькая: а вдруг все же он хитрил не во всем?
Ну, хоть в чем-то этот парень ведь мог быть искренним?
Journal information