В Киеве почти сразу ухватились за это нелепое утверждение.
На самом деле, основания для содержания заключенных есть. 5 мая 2014 года был принят закон, в котором специально оговорено, что делать с осужденными еще украинскими судами, отбывающими наказание по уголовным преступлениям.
Статья 8, п.1 Федерального закона «О применении положений Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя» Вступившие в законную силу судебные решения, принятые на территориях Республики Крым и города Севастополя до 18 марта 2014 года, имеют ту же юридическую силу (в том числе для целей исполнения уголовного наказания), что и судебные решения, принятые на территории Российской Федерации. http://rg.ru/2014/05/07/primenenie-dok.html |
По всей видимости, Татьяна Москалькова закона не читала. Хотя он был принят именно для того, чтобы подчеркнуть легитимность нахождения Республики Крым и Севастополя в составе России. Да, людей осудили за преступления, в том числе тяжкие (один из подследственных, например, подозревался в убийстве, совершенном им в начале 2014 года) по украинским законам, которые перестали действовать. И что было делать — выпускать на свободу преступников, объявлять амнистию по типу бериевской 1953 года?
Своим заявлением омбудсмен фактически дала повод нашим глобальным конкурентам для новой атаки. Она почему-то считает, что раз в крымских тюрьмах сидят бывшие украинские граждане, то они являются военнопленными. А значит, их можно обменивать, как советского разведчика Рудольфа Абеля на американского летчика Фрэнсиса Пауэрса.
Татьяна Москалькова намерена вернуть Украине ее граждан, поскольку считает, что у нас нет законных оснований держать их в своих колониях. Хотя основания, как мы теперь знаем, имеются, и весомые. А Крым она вернуть не хочет? Может, и по поводу законности референдума у нее свое особое мнение?
Любопытно, что на Украине не сразу поняли, какую оплошность допустила доктор юридических наук, бывшая генерал-майор российской полиции Татьяна Москалькова. «Мы всех наших украинских граждан, кого смогли забрать из Крыма, забрали. Те, кто изъявили желание остаться, в связи с тем, что у них там жилье и родственники, они там остались», — отреагировал в тот же день по горячим следам глава Минюста Украины Павел Петренко.
Но вскоре тон и риторика изменились. И я склонен считать, что без профессионалов из американского посольства в Киеве, которые сразу просчитали дальнейшие ходы, тут не обошлось. «Это конструктивный подход, потому что права человека не имеют границ и не имеют политической окраски, — вдруг миролюбиво заявила украинский омбудсмен Валерия Лутковская. — И очень важно вести диалог и добиваться защиты прав и свобод человека и гражданина, в том числе в соответствии с международными конвенциями».
Кто бы мог подумать, что на Украине жажду вести с нами конструктивный диалог?
Вчера спохватился и украинский Минюст. «Нас очень удивило заявление нового омбудсмена РФ о том, что они готовы передать всех заключенных в Крыму. Могу публично заявить сегодня, что мы сделаем все, чтобы забрать всех и каждого, кто находится там в заключении», — сказала первый замглавы ведомства Наталья Севастьянова в эфире телеканала «Интер». Как видите, слова Татьяны Москальковой вынесены чуть ли не на всенародное обсуждение.
Это ловушка. Что самое досадное, мы сами себе ее расставили.
— Упомянутый выше федеральный закон отражает абсолютную легитимность вхождения Крыма и Севастополя в состав Российской Федерации. Могу сказать, что в нем нашли отражение практически все нюансы, связанные с переходом уголовных процессов, начатых в украинском Крыму и продолженных в Крыму российском. Поэтому заявление Татьяны Москальковой меня, мягко говоря, удивило.
В законе учтено все: как поступать с уголовными делами, начатыми Украиной, как меняются сроки предварительного расследования, что делать с уже начатыми судебными процессами, на что имеют право подследственные и подсудимые и так далее. Был в том числе решен и вопрос о правовых основаниях отбывания наказания лицами, содержащимися в пенитенциарных учреждениях Крыма и Севастополя до их вхождения в состав Российской Федерации.
Законом были решены очень сложные вопросы, я считаю, что работа была сделана весьма качественно, несмотря на сжатые сроки. Во всяком случае, два года украинская сторона никак себя не проявляла — ей просто не за что было зацепиться.
Речь никогда не шла о военнопленных (их, строго говоря, и быть не могло) — только о тех, кто совершил общественно опасное деяние, которое рассматривается таковым любым государством (убийство, изнасилование, грабеж и т. п.). Заключенных нельзя было помиловать, освободив таким образом преступников. И выдать Украине тоже было нельзя — для этого нужно начать процесс экстрадиции, инициировать который должна была Украина, а она с запросами не обращалась. Да и, по-видимому, не собиралась этого делать, менее всего интересуясь судьбой своих заключенных соотечественников (другое дело, манипулировать их судьбой, но эта возможность была пресечена Законом от 5 мая 2014 года).
Процесс передачи уголовных дел в Крыму и Севастополе от Украины к России прошел гладко, ибо люди, причастные к разработке закона, изначально понимали все проблемы. Подобных прецедентов в истории права было всего два: в 1918 году, когда Франция вернула себе Эльзас-Лотарингию по условиям Версальского мирного договора, и в 1990 году, когда ГДР вошла в состав ФРГ. Причем, оба случая кардинально отличаются от крымского.
Своими неосторожными словами Татьяна Москалькова вернула нас на два года назад. Неудивительно, что ее украинская коллега считает предложение нашего омбудсмена конструктивным — теперь можно на международном уровне обсуждать легитимность принятого 5 мая 2014 года федерального закона. А там и до обсуждения легитимности крымского референдума недалеко, и вопрос о законности пребывании в Севастополе нашей военно-морской базы можно поднять.
Поддаваться давлению, конечно, не следует, как не следует поддерживать дискуссию, хотя мы вроде бы первыми ее начали: Россия надлежащим образом решила все вопросы правового статуса осужденных, находившихся в местах заключения в Крыму и Севастополе до 18 марта 2014 года, причем решила, с юридической точки зрения, безупречно.
Предложения обменять заключенных можно было ожидать от украинки Валерии Лутковской, но никак не от россиянки Татьяны Москальковой.
Дело уполномоченного по правам человека — разбираться, в каких условиях люди отбывают наказание, а не раздавать своей властью заключенных-иностранцев. Их в наших лагерях и тюрьмах немало. Почему бы нашему омбудсмену не развить свою мысль и не предложить выдать сидящих в российских колониях немцев — Германии, американцев — США, канадцев — Канаде? Без всякой экстрадиции — просто привезти к границе и сдать преступников, совершивших злодеяние на нашей территории и осужденных по нашим законам, ближайшему полицейскому. Чтобы, дескать, они не обременяли российских налогоплательщиков. Это будет новое слово как в международных отношениях, так и в юридической теории и практике.
Не надо путать истории холодной войны в духе «моста Глинике», на котором мы с американцами менялись арестованными нелегалами, и рутинное международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства. Передача содержащихся в Крыму и Севастополе граждан Украины, осужденных до 18 марта 2014 года, может происходить только через экстрадицию, в установленном порядке.
____________________
Опубликовал на Yтро.Ru
Journal information